среда, 15 мая 2019 г.

МАМА






Я появился на свет в роддоме имени Н.К.Крупской. Кому пришло в голову назвать роддом именем женщины, не имевшей детей и активно выступавшей в поддержку абортов, я не знаю. У советской власти было довольно специфическое чувство юмора. Из роддома имени Крупской, который располагался по адресу 2-я Миусская, д. 1/10 я довольно быстро переместился в нашу квартиру по адресу: 1-я Миусская, д.22/24.

Два слова о квартире и снова о шутливом нраве советской власти, благодаря которому наша семья, состоявшая исключительно из социально чуждых элементов, избежала прелестей уплотнений в 20-х и 30-х годах, а фамильная квартира не превратилась в коммуналку. Дело в том, что предки моей прабабушки были революционеры-народники Жебунёвы, один из которых, Сергей, был отправлен в Сибирь по «процессу 193-х» в 1874 году. Второй, Владимир, в 1881 году стал членом исполкома «Народной воли», а поскольку после убийства императора Александра Второго народовольцами 1.03.1881 отношение к этой организации у власти стало весьма прохладым, то и этот мой предок  в том же году также был сослан в Сибирь. Благодаря этому обстоятельству в 1921 году в семье появилась бумажка. Нет, не так: БУМАЖИЩА! Это был маленький клочок серой бумаги с надписью: «В данной квартире проживают члены семьи бывших ссыльнопоселенцев и каторжан». И подпись: «Общество бывших ссыльнопоселенцев и каторжан». А поскольку эту организацию учредил тов. Дзержинский, то ее предъявление производило на местных швондеров неизгладимое впечатление.

 Ирония заключалась в том, что в 1935 году был расстрелян последний член этого общества, в силу чего данная контора прекратила существование. Но бумажка продолжала действовать. Как говорил профессор Преображенский, это была «окончательная бумажка, фактическая, настоящая, броня»…

    Семья в нашем дворике: 4 сестры - мои бабушки. В кепке - дядя Юра. Наверху, в панамке - мама. Конец 20-х.

Если квартиру от уплотнения бумажка смогла защитить, то против обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму она оказалась бессильна. Первым сгинул второй муж моей прабабушки, бабушкин отчим Фриц. Офицер, участник Первой мировой, он не принял сторону белых или красных и в начале 30-х был стерт в лагерную пыль.

                                                 Фриц, отчим бабушки

Моего деда, Виктора Александровича Яковенко, арестовали в 1937-м. Обвинили в работе на какую-то разведку. Когда я его впервые увидел в  середине 70-х, пытался узнать подробности, но дед отказался говорить о лагере и аресте. О его гулаговской жизни я немного узнал от тех, кто с ним сидел и с кем я познакомился уже после его смерти, когда пытался понять, что произошло. Выпустили его в конце 1956-го. Все 19 лет Виктор Яковенко провел в Карлаге, одном из самых свирепых мест ГУЛАГа. Благодаря упрямству и несговорчивости не вылезал из ШИЗО. Просился на фронт – не пустили…


Когда деда арестовали, маме было 11 лет. В школе потребовали отречься от отца-врага народа. Мама отказалась. После чего было 4 года ада. Она вела дневник, который невозможно читать. В советских школах 30-х годов умели травить. Умели внушать ненависть к себе. На фотографиях маминого класса на месте лица мамы чернильная клякса. Дочь врага народа не должна стоять в одном ряду с пионерами – верными делу Сталина…

Ад кончился осенью 1941 года, когда мама вместе со всей женской частью семьи уехала в эвакуацию. В сибирской деревне Кыштовка было очень холодно и очень голодно. Но это был не ад, а просто трудная жизнь, в которой было нужно и можно выживать. В маминых письмах и дневниках того времени нет ужаса ненависти к себе. Есть скупые сообщения о том, сколько дров, керосина и хлеба удалось получить по карточкам.

В 1944 году ушел на фронт старший брат мамы – Юра. В 1945 сгорел в танке под Кенигсбергом…

                                                    Дядя Юра перед отправкой на фронт

Четыре года ада – существования в теле врага народа не прошли даром. После войны у  мамы начались головные боли, которые нельзя было унять никакими таблетками. С такими приступами боли ни о какой работе речи быть не могло и мама получила инвалидность второй группы и микроскопическую пенсию. Ушла в себя, никого не хотела видеть. Жила в крошечной комнате для прислуги вдвоем с подругой-инвалидом первой группы и тремя десятками кошек, подобранными в ближайших дворах. Меня воспитывали прабабушка Галина Владимировна и тетя Нина, сестра бабушки.

                                                     Тетя Нина

                                           Прабабушка со своим первым мужем

Обе были людьми какой-то невероятной, всепоглощающей доброты и удивительной красоты. И еще обе были неправдоподобно доверчивы и открыты. Мы жили тогда в коммуналке на Ленинском проспекте, и в семье соседей-алкашей постоянно кто-нибудь просил деньги на опохмел и всегда забывал вернуть. До сих пор помню тетю Нину, которая, широко открыв наивные и прекрасные голубые глаза, отдавала соседу последнюю трешку и спрашивала: «Вы ведь вернете с получки, не так ли, Василий Спиридонович?»… Оба моих ангела умерли до того как я пошел в школу…

Для меня до сих пор загадка, как мама смогла победить свою болезнь. Но она это сделала и мы стали жить вместе. До ареста моего деда мама писала романы. Насколько я понимаю, это началось у нее лет в семь и оборвалось в 1937, когда романистке исполнилось 11 лет. За четыре года – четыре романа с иллюстрациями. Жанр – фэнтези. Единороги, прекрасные принцессы, рыцари, гномы, эльфы. Вперемешку с одноклассниками и членами семьи. Кого-то из девочек-одноклассниц похищает дракон, а брат Юра спускается в подземелье к гномам, оказывает им важную услугу, получает взамен волшебный меч и верхом на единороге спасает одноклассницу…

Спустя почти три десятилетия страсть к написанию романов преобразовалась у мамы в любовь к разговорному жанру. Мы могли говорить часами, и ни одному из нас это не надоедало… Мама очень ждала выхода на пенсию. У нее были грандиозные планы. Она мечтала… Впрочем, мечтами своими мама делилась только со мной… Незадолго до открытия Московской Олимпиады-80, 15 мая 1980 года маму сбил грузовик. До пенсии ей оставался год и один месяц. Сейчас я на 14 лет старше мамы…

                                                                Мама

Понятия не имею, на кой черт я все это написал, а тем более публикую. Может, для того, чтобы выблевать ком, что стоит в горле вот уже почти 40 лет и не дает дышать…

Поддержать блог Игоря Яковенко можно так:


- PAYPAL

4081 7810 4042 2000 8420 - Счет Альфа-Банка (Перевод для Яковенко Игоря Александровича)
6390 0238 9051 578359 - Карта Сбербанка


21 комментарий:

  1. Попробуйте быть счастливы и прожить то, что они не прожили. ой дед - стараший сын в семье с 12ю детьми поступил в Университет, когда прадеда раскулачили. По совету отца - отрекся, закончи, стал прокурором, потом судьей.Другой дед на коллективизации встретился с бабушкой, потом служил в НКВД. Много наслушался историй не для слабонервных. Этот гигантский Левиафан перемолол всех. Теперь мои внуки - американцы. Такая вот краткая семейная история. Держитесь - нам не привыкать.

    ОтветитьУдалить
  2. Невероятно трогательно о МАМЕ и всех ваших женщинах-хранительницах.
    Не каждый знает историю своих предков, как вы...
    У некоторых она сложная и не рассказанная родителями , просто обрывается на этапе 1941года -только туманные миражи кто был откуда .Типа моих : Украина, Эстония, Латвия, Псков и совсем фертези Черногория-Мартыновичи.
    СПАСИБО.

    ОтветитьУдалить
  3. Огромное Вам спасибо, дорогой Игорь Александрович, за эту "экскурсию" в прошлое! Женщины на фотографиях и вправду безумно красивы!
    Будем жить настоящим!

    ОтветитьУдалить
  4. Надеюсь, что вам стало легче дышать.

    ОтветитьУдалить
  5. Игорь Александрович. огромное спасибо за этот рассказ. Спасибо, что поделились. Очень тронут. Жму Вам руку.

    ОтветитьУдалить
  6. Спасибо Вам за это.

    ОтветитьУдалить
  7. [От ДМ]:
    "Когда мечты мои за гранью прошлых дней
    Найдут тебя опять за дымкою туманной,
    Я плачу сладостно, как первый иудей
    На рубеже земли обетованной..."
    (А.Фет)

    "Мы с тобой на кухне посидим,
    Сладко пахнет белый керосин;

    Острый нож да хлеба каравай...
    Хочешь, примус туго накачай,

    А не то веревок собери
    Завязать корзину до зари,

    Чтобы нам уехать на вокзал,
    Где бы нас никто не отыскал."
    (О.Мандельштам)

    Спасибо, Игорь Александрович.

    ОтветитьУдалить
  8. Дорогой Игорь Александрович!
    Спасибо, что написали всё это, спасибо, что опубликовали! Нет, не согласен, вы не "выблевали" этот ком... Вы исторгли его с кровью сердца, потому что иначе такие вещи немыслимо отдать на прочтение людям.
    Господи... какое это всё близкое, какое мучительно понятное и родное - как будто пересказали историю моей собственной семьи, истерзанной ночными обысками, арестами, лагерями, тюрьмами и, конечно же, ещё и войной.
    Мир праху вашей Мамы, да упокоится она в святой вечности, где смогли найти утешение миллионы невинных страдальцев. И - спасибо Вам, спасибо. Спасибо - как всегда.
    Феликс Ветров
    Германия, Оснабрюк.

    ОтветитьУдалить
  9. Дорогой Игорь Александрович! Вы чудный человек и прекрасный публицист! Спасибо Вам за ваш труд, он очень важен. И очень важна история Вашей семьи как горькая иллюстрация истории нашей бедной , многострадальной родины.

    ОтветитьУдалить
  10. Теперь понятно откуда берутся люди "кантовского стандарта".

    ОтветитьУдалить
  11. Изумительное эссе! Сколько любви и тепла к маме, бабушкам, дядьям...Прекрасные интеллигентные люди, добрые и беззащитные, воспитавшие такого смелого и честного человека, ожили в этом рассказе и смотрят на нас со старых фотографий, с таким приветом, простотой и бескорыстностью, которые безвозвратно ушли вместе с тем временем.
    Спасибо, Игорь Александрович, за историю, за Вашу гражданскую позицию, за совесть, которая кричит, за самоотдачу!

    ОтветитьУдалить
  12. Хорошо , что интеллигентные и совестливые люди не перевелись в России . Храни Вас Бог ! Когда слушаю Вас , появляется надежда на то , что Россия ещё воспрянет. Хотя ждать светлого будущего своим детям не пожелаю .

    ОтветитьУдалить
  13. Константин Заподовников5 октября 2022 г. в 11:28

    Понравилось стихотворение Виктора Яковенко, с трудом реанимировал память ...

    Наивен будь,
    Наивен, как дитя,
    Что так открытыми глазенками
    Смеется,
    Так детски непосредственно,
    Хотя
    Поймать ручонками стремится
    Лучик солнца.
    Наивен будь,Но не как тот старик,
    Что безнадежной детскостью наивен,
    Век прожив,
    Повторять он не отвык:
    Когда-то булка
    Стоила полгривен...

    ОтветитьУдалить
  14. Вспомнилось стихотворение Виктора Яковенко ...

    Наивен будь,
    Наивен, как дитя,
    Что так открытыми глазенками
    Смеется,
    Так детски непосредственно,
    Хотя
    Поймать ручонками стремится
    Лучик солнца.
    Наивен будь,
    Но не как тот старик,
    Что безнадежной детскостью наивенЮ
    Век прожив,
    Повторять он не отвык:
    Когда-то булка
    Стоила полгривен..

    ОтветитьУдалить
  15. Читала не один раз и не без слез,вы наш не повторимый Игорь Александрович, хочется еще больше читать и узнать о Вас.

    ОтветитьУдалить
  16. спасибо Вам. за ваш рассказ. сколько людей подобное пережили. надо ценить что имеешь. рекомендую к исполнению. я вас давно знаю. и очень уважаю вас

    ОтветитьУдалить
  17. Прочла этот рассказ "Мама" со слезами. Спасибо, Игорь Александрович. Думаю, что он отозвался болью утраты не только в моем сердце, но и во многих других, кто пережил подобное.
    Слушаю Ваши эфиры ежедневно и всегда чувствую к Вам огромную благодарность и уважение, и восхищение. Вы действительно помогаете нам разбираться, что происходит в мире и в наших душах... Берегите себя!

    ОтветитьУдалить